"Тревоги совести" Д.С. Лихачёва


"Тревоги совести подсказывают, учат, помогают не нарушать этических норм, 
сохранять достоинство — достоинство нравственно живущего человека..."

Д.С. Лихачёв


О России и её европейском пути развития

Мы должны решительно отвергнуть попытки увидеть спасение нашей культуры исключительно в убогой идеологии евразийства. Евразийство за последние годы приобретает у нас мракобесный, черный характер. Россия — это никакая не Евразия. Россия — несомненная Европа по религии и культуре. Европейская культура — культура общечеловеческая. И мы, принадлежащие к культуре России, должны принадлежать общечеловеческой культуре через принадлежность именно к культуре европейской. Мы должны быть русскими европейцами.

О любви к Родине:

Многие убеждены, что любить Родину — это гордиться ею. Нет! Я воспитывался на другой любви — любви-жалости. Наша любовь к Родине меньше всего походила на гордость Родиной, ее победами и завоеваниями. Мы не пели патриотических песен, — мы плакали и молились.

О национальной идее:

Общенациональная идея в качестве панацеи от всех бед - это не просто глупость. Это крайне опасная глупость. Не надо искать никакую национальную идею, это мираж. Жизнь на национальной идее неизбежно приведет сначала к ограничениям, а потом возникает нетерпимость к другой расе, к другому народу, к другой религии. Нетерпимость же обязательно приведет к террору. Нельзя добиваться возвращения России к какой-либо единой идеологии, потому что единая идеология рано или поздно приведет страну к фашизму.

О демократии:

Демократия - норма жизни, естественное и постоянное состояние общества, его дыхание. Нам надо учиться демократии. Процесс демократизации крайне сложный и трудный, нельзя не учитывать то, из какой бездны приходится выкарабкиваться нашему обществу. Нельзя забывать, что годы культа пустили глубокие корни в сознании целых поколений, и с их духом покончить невозможно одним махом. Это как крепостное право, которое, уже будучи отмененным, продолжало действовать, порождая и развивая рабскую психологию. Последствия культа Сталина осуждены и развенчаны, однако страх, который он вогнал нам в плоть и кровь, все еще сковывает и парализует сознание людей. А где есть страх, там нет правды. Чтобы аналогичные прошлому ситуации не повторялись, нужна правда. Правда не только о прошлом, но и о недавнем прошлом, о настоящем. Если мы будем говорить правду только задним числом, это не избавит нас от повторения прошлых ошибок. Только доверие, открытость способны противостоять насилию и преступлениям. Вся интеллигенция должна объединиться вокруг защиты демократии, демократического общества.

О разнице между патриотизмом и национализмом:

Национализм - страшное бедствие современности. Несмотря на все уроки XX века, мы не научились по-настоящему различать патриотизм и национализм. Зло маскируется под добро. Надо быть патриотом, а не националистом. Нет необходимости ненавидеть каждую чужую семь, потому что любишь свою. Нет необходимости ненавидеть другие народы, потому что ты патриот. Между патриотизмом и национализмом глубокое различие. В первом - любовь к своей стране, во втором – ненависть ко всем другим. Национализм, отгораживаясь стеной от других культур, губит собственную культуру, иссушает ее. Национализм — это проявление слабости нации, а не ее силы. Национализм же – это самое тяжелое из несчастий человеческого рода. Как и всякое зло, оно скрывается, живет во тьме и только делает вид, что порождено любовью к своей стране. А порождено оно на самом деле злобой, ненавистью, к другим народам и к той части своего собственного народа, которая не разделяет националистических взглядов. Народы, в которых патриотизм не подменяется национальным «приобретательством», жадностью и человеконенавистничеством национализма, живут в дружбе и в мире со всеми народами. Националистами мы никогда и ни при каких случаях быть не должны. Мы, русские, в этом шовинизме не нуждаемся.

О сталинских репрессиях: 

Сейчас очень часто говорят и пишут, что население страны не знало о размахе того ужаса, который представляла собою деятельность Сталина. Мы действительно не знали деталей, но мы видели, как опустели в начале 1935 г. улицы Ленинграда (после убийства Кирова). Мы знали, что с вокзалов уходили поезда за поездами с высылаемыми и арестованными. Это теперь только отмечают как «особые» 1936 и 1937 гг. Массовые аресты начались с объявлением в 1918 г. «красного террора», а потом, как бы пульсируя, усиливались, — усиливались в 1928-м, 1930-м, 1934-м и т. д., захватывая не отдельных людей, а целые слои населения, а иногда и районы города, в которых надо было дать квартиры своим «работникам» (например, около «Большого дома» в Ленинграде). Как же можно было не знать о терроре? «Незнанием» старались — и стараются — заглушить в себе совесть. А сколько развелось доносчиков! Кто доносил из страха, кто по истеричности характера. Многие доносами подчеркивали свою верность режиму. Мы претерпели от Сталина огромные, миллионные жертвы. Придёт время, когда все тени жертв сталинских репрессий встанут перед нами стеной, и мы уже не сможем пройти сквозь них.

О суде над КПСС:  

Весь так называемый социализм строился на насилии. На насилии ничего построить нельзя, ни хорошего, ни даже плохого, все развалится, как у нас и развалилось. Мы должны были судить коммунистическую партию. Не людей, а сами безумные идеи, которыми оправдывались чудовищные преступления, беспримерные в истории.

Об отстаивании своей гражданской позиции

Даже в случаях тупиковых, когда все глухо, когда вас не слышат, — будьте добры высказывать свое мнение. Не отмалчивайтесь, выступайте. Я заставлю себя выступать, чтобы прозвучал хоть один голос. Пусть люди знают, что кто-то протестует, что не все смирились. Каждый человек должен заявлять свою позицию. Не можете публично, — хотя бы друзьям, хотя бы семье.

Об отделении Церкви от государства

Это было бы несчастьем для христианства – воссоединение церкви и государства. Русская православная церковь не покаялась за то, что сотрудничала с советской властью, нарушала тайну исповеди, имела священников — членов партии. Подчиненная государству церковь утратила свою духовную свободу, свободу совести. Церковь должна быть полностью отделена от государства.

О событиях Августа 1991 года:

В августе 1991 года народ России одержал великую социальную победу, которая сравнима с деяниями наших предков времен Петра Великого или Александра II Освободителя. Волей сплоченной нации было окончательно сброшено ярмо духовного и телесного рабства, которое почти на век сковало естественное развитие страны. Освобожденная Россия стремительно начала набирать скорость движения к высшим целям современного общечеловеческого бытия.

О руководителях ГКЧП:

Не поддавайтесь на лицемерие так называемых руководителей — руководителей заговора. Кто из захватчиков власти в прежние времена не клялся народу его интересами? Не верьте этому. Потому что интересы народа они могли защищать гораздо раньше. Они отвечали за положение в стране, у них и так была власть.

О борьбе с терроризмом:

Нужны непреклонная воля и огромное мужество, нужны объединенные коллективные действия всех людей чести, чтобы отбросить тер­роризм в небытие. С возникновением но­вых видов оружия терроризм становится особенно зловещим. Террористы могут угрожать чему угодно – человеческой жизни, культурным центрам, целым регионам, наконец, самим основам нашей цивилизации.

Об интеллигенции:

К интеллигенции, по моему жизненному опыту, принадлежат только люди свободные в своих убеждениях, не зависящие от принуждений экономических, партийных, государственных, не подчиняющиеся идеологическим обязательствам. Основной принцип интеллигентности - интеллектуальная свобода, свобода как нравственная категория. Не свободен интеллигентный человек только от своей совести и от своей мысли. Меня лично смущает распространенное выражение "творческая интеллигенция", - точно какая-то часть интеллигенции вообще может быть "нетворческой". Все интеллигенты в той или иной мере "творят", а с другой стороны, человек пишущий, преподающий, творящий произведения искусства, но делающий это по заказу, по заданию в духе требований партии, государства или какого-либо заказчика с "идеологическим уклоном", с моей точки зрения, никак не интеллигент, а наемник.

Об убийстве Царской семьи в Екатеринбурге:

Столетие началось в России со страшного, неслыханного злодеяния — расстрела царя, детей, слуг. Причем без какого-либо даже подобия суда. И то, что в конце века мы осознали это и покаялись, просто просится в учебник в назидание потомкам. Век начался с убийства, а заканчивается похоронами его жертв. Это событие нравственного порядка, безусловно, отразится на дальнейшей судьбе России.

О защите прав животных:

Человек должен защищать права животных, независимо от того, нужны они ему в его хозяйстве или нет. Дельфины, киты, слоны, собаки — мыслящие, но бессловесные существа. За них человек обязан говорить, писать, даже судиться. Потребительское отношение к живому в мире безнравственно.

Об отношении к смертной казни:

Я не могу не быть против смертной казни, ибо я принадлежу к русской культуре. Смертная казнь развращает тех, кто ее осуществляет. Вместо одного убийцы появляется второй, тот, кто приводит приговор в исполнение. И поэтому, как бы ни росла преступность, все же смертную казнь применять не следует. Мы не можем быть за смертную казнь, если считаем себя людьми, принадлежащими русской культуре.

О Сахарове, Солженицыне и Рерихе:

Один праведник может оправдать существование целого народа — вот так, слегка перефразируя библейское изречение, я хотел бы сказать об Андрее Дмитриевиче Сахарове. Он один говорил от лица всех нас. Он спас и сохранил наши честь и достоинство, подав голос в защиту людей, преследуемых властями, для которых инакомыслие было тягчайшим государственным преступлением. Не знаю, что стало бы с нашим обществом, куда бы оно сегодня зашло, если бы не то незаметное влияние, которое оказывал тихий глуховатый голос Андрея Дмитриевича на страну. В сущности, Сахаров никогда не стремился поразить оригинальностью взглядов, высказать что-то такое, чего не смог бы сказать никто другой. Он всегда говорил и писал о простых человеческих истинах, которые в свободной, демократической стране воспринимаются как нечто совершенно естественное, обыденное. Но в государстве, где обыкновенному человеку запрещено говорить обыкновенные вещи, они, высказанные вслух, становились откровением. Не исключительность, а обыденность тех истин, которые отстаивал Андрей Дмитриевич Сахаров как политик, потрясала людей. Потому что, когда в изолгавшемся обществе один человек говорит правду, каждое сказанное им слово обретает особый смысл. Он был предельно искренен и естественен во всех своих поступках, в любой ситуации оставаясь самим собой. Отсюда необычайная сила его воздействия на людей. Отсюда — громадность его личности, оказавшейся сильнее всех “обстоятельств времени”. Все в его жизни было удивительно закономерно, а сам он явился выразителем оставшейся честной части России.

Александр Исаевич Солженицын – настоящий русский писатель, мученик и герой. Это было типично для русских писателей всегда – не только для Аввакума, но и для всех последующих русских писателей, в той или иной степени. Его героизм и одновременно мученичество настраивают в сущности на оптимистичный лад: я верю в то, что героические усилия, которые делает русская литература, чтобы нашей стране вырваться из объятий преступлений, равнодушия и пустословия, приведут к успеху.

Николай Константинович Рерих был подвижником культуры всемирного масштаба. Он поднял над планетой Знамя Мира, Знамя Культуры, тем самым указав человечеству восходящий путь совершенствования. Приветствую всех искренних защитников культуры, объединяющихся во имя ее высших идеалов под Знаменем Мира.